на плечо подвесную систему Марика, а его шлем, взяв подмышку. — Не прибежит этот хрен, и большие проблемы будут у Валеры. А если ещё и мы не выполним задачу, то и у командира.

— Если честно, чужие проблемы меня мало волнуют, — сказал Мендель, подходя к своему самолёту. — И тебя тоже не должны волновать. Занимай своё место в кабине.

Раньше не замечал за Пашей такого отношения к коллегам. Он вообще последнее время меня удивляет со знаком минус. Чувствуется, что у него появляется отвращение ко всему вокруг.

На войне вполне себе такое возможно. Нервные стрессы, физическая усталость организма, а также отсутствие домашней обстановки. Всё же, Павел — человек семейный.

Солнце начало заходить за горизонт, рассеивая последние лучи этого дня. Небо хмурилось, а горные хребты начало затягивать облаками. Я передал снаряжение технику Барсова и залез в свой самолёт в ожидании команды на запуск.

— 101й, Янтарю, — запросил руководитель полётами Валеру на стартовом канале.

— Ответил.101й, группой готовность один заняли, — доложился Гаврюк, вращая головой по сторонам в своей кабине.

Определённо он искал Барсова, который всё никак не появлялся. Может влететь Валере за такое самоуправство.

— Вас понял, группе «воздух»! — дал нам команду руководитель полётами. — После взлёта отход с курсом 180, высота 5000. Сбор группе на догоне.

— Вас понял, — сказал Валера и взял небольшую паузу. — Группе запуск.

Никто отдельно не стал докладывать в эфир, что начали запускаться. У любого руководителя полётами это может вызывать подозрение, когда доложились не все из группы. Запросит сейчас Барсова, а тот и не ответит.

Через минуту уже нужно выруливать, но кабина самолёта Марика по-прежнему пуста. Техник уныло носит рядом со стремянкой снаряжение в ожидании лётчика, а того всё нет и нет.

— 101й готовы выруливать? — начал уже спрашивать руководитель полётами.

Валера молчал. Я смотрел по сторонам, но никаких бегущих людей не было. Похоже, в Союз с огромной записью в служебной карточке после сегодняшнего дня поедут двое. Ими станут кавалер трёх орденов Красного Знамени Валерий Гаврюк, лётчик первого класса и… А, стоп. Выговор отменяется. Кретин Барсов, успел. Бежит без ботинок по бетонке!

Мимо самолёта Паши промчался Марик в одних носках и расстёгнутой куртке. На голове был криво одет подшлемник, а на руках только одна перчатка.

— Янтарь, 101й, у 102го проблемы на запуске, — назвал Валера позывной Марка, когда техник помогал ему запрыгнуть в подвесную систему, а другой в этот момент надевал ему на голову шлем.

— 101й, у 102го повтор запуска будет? — спросил руководитель полётами.

В этот момент Марик рванул к лестнице, чтобы забраться в самолёт.

— Да. Пять минут и вырули… — недоговорил Валера.

«Босоногий» мальчик Марк так спешил, что свалился с лестницы, потеряв шлем. «Головной убор» покатился по бетонке, но Марик решил продолжить своё восхождение.

— Янтарь, шесть минут задержка и выруливаем, — сказал недовольным голосом Гаврюк.

Барсову хватило пяти минут, чтобы выполнить запуск и доложить о готовности. Жаль, что нельзя сматериться в эфир. Валера бы сейчас от души высказался в адрес белобрысого старлея.

Через пару минут мы уже были в воздухе, выстраиваясь звеном. Мой ведущий Паша держался очень близко к Марику, в буквальном смысле, крыло в крыло.

— Не жмись, 103й, — вышел в эфир Гаврюк.

— В ущелье узко. Нужно ближе держаться, — объяснился Паша.

Теперь ещё и пререкается в воздухе Мендель. Что-то с Пашей неладное творится.

— 103й, держи интервал. Достаточно там расстояния. В ущелье пойдём парами, — сказал Валера, когда мы пролетали низину Хулмаралуд.

Солнце продолжало клониться к закату. Если расчёты правильные, то мы выйдем на боевой курс со стороны небесного светила, пока оно ещё не зайдёт за горизонт.

— Торос, 101й, к вам для работы. Прохожу Хулималаруд, — запросил Валера авианаводчика, когда мы пролетели высохшее озеро.

— 101й, понял. Зажаты в ущелье. Ориентир — резкий правый изгиб хребта. Своих обозначим дымом, — ответил нам Торос, но связь была очень плохой. Некоторые слова пропадают, но смысл понять можно.

— Понял, Торос. Снижаюсь 200 метров. 103й, вашей паре вираж вправо и за нами, — дал команду Валера.

— Принято, — ответил Паша.

— Внимание! Роспуск! — скомандовал Гаврюк, и я начал выполнять разворот вправо.

Паша в поле зрения слева от меня. Находится чуть выше и впереди. Первую пару уже потерял из виду.

— 104й, снижаемся, высота 200, — дал команду Мендель.

Плавно продолжаем разворот. По радиообмену понятно, что Валера уже в паре минут от выхода на боевой курс.

Мы вошли в узкую колею, по которой нам предстоит пройти, прямо по курсу. Но высота была ещё большая. Продолжили снижение, и вот уже Паша выходит вперёд, чтобы выполнить полёт по заданному маршруту.

— 104й, далее выход на маршрут. Держи интервал дистанцию, — скомандовал Мендель.

— Понял, — ответил я и начал слегка сбавлять обороты, чтобы отойти от своего ведущего.

— Скорость 600. «Главный» включить. Сброс по команде, — сказал Паша и резво ушёл между скал.

Глаза не успевают следить и за обстановкой. Один выступ слева, другой справа. Держишь в поле зрения не только рядом нависшие скалы, но и ведущего, который слева впереди и ниже. Ручка мягко ходит по направлению, педалями работаю плавно, но этого не всегда достаточно, чтобы держаться ровно посередине.

Ущелье поднимается вверх, краем глаза замечаю промелькнувшее внизу стадо овец. Представляю, как сейчас оглохнут животные, после такого пролёта.

С земли пошли отдельные обстрелы, позади остался небольшой кишлак и пересохшие реки. Ещё поворот и снова прямой участок.

— Это не тот поворот, — говорит мне Паша, резко вильнувший влево, заложив крен почти под прямой угол. — Дальше идём, 101го вижу.

Я от Менделя не отстаю. Быстро перекладываю самолёт на левую сторону, пройдя рядом с отдельными деревьями на склоне гор.

Тяжело дышать от таких виражей, да и внутри всё начинает схватывать от возможности влететь в гору.

— Скорость 800, устанавливаем, — командует Мендель, поскольку мы начинаем отставать от Гаврюка, который уже доложил начало выхода на боевой курс через 30 секунд.

Вижу, как впереди виднеется тот самый изгиб ущелья.

— Вижу ориентир. Торос, группой выход на боевой, — запросил Валера. — Интервал 10 секунд.

— Разрешил 101й.

— Внимание… вправо на боевой, курс 220, снижение 100, — выдал в эфир Валера. — Паашли!

Подходит наша с Менделем очередь, и мы одновременно входим в поворот. Паша чуть выше и впереди. Я рядом и, в буквальном смысле, вплотную подошёл к нему.

— Выравниваем! Вижу цель, готов работать! — громко произносит Валера. Впереди видны позиции духов, сигнальный дым, обозначающие линию соприкосновения. — Скорость 650.

— Устанавливаем, 104й, — дублирует мне Паша.

Колпачок откинул, точку прицеливания вынес слегка вперёд. Чуть отстаю, чтобы сработать точнее. Тело напряглось, а рука застыла в одном положении вместе с педалями.

— Курс сохранять, внимание… отстрел! — командует Валера, и впереди начинают по одной вылетать ловушки, уводящие на себя ракеты ПЗРК.

Самолёт точно выходит на цель. Жду команды на сброс. Вижу, где обозначена линия соприкосновения.

— Приготовились… сброс! — громко произнёс Валера, и первые баки полетели к земле.

Делаю отсчет раз, два, три и нажимаю на кнопку сброса.

— Набор 2000, форсаж! — командует Паша, и мы начинаем резкий набор, переваливаясь через одну и вторую вершину.

Указатель перегрузки начинает резво работать, показывая 7. Затем 8 единиц.

— Тянем, тянем, — слышу тяжёлый голос Паши.

Тело вжимается в кресло, маска прилипает к лицу, а перед глазами ещё один скальный выступ. Отклоняю ручку вправо и обхожу его на безопасном расстоянии. Теперь перед глазами только линия горизонта, скрывающаяся в лучах заката.

— Продолжаем разворот вправо. Форсаж выключить, — скомандовал Мендель и вышел слева чуть впереди, чтобы я смог его контролировать.

Бросаю быстрый взгляд вправо и смотрю на поражённые нами объекты. Там продолжаются ярчайшие вспышки, затмевающие свет закатного солнца. Ущелье погружается в огонь и чёрный клубы дыма.

Не знаю, что Торос кричал в эфир. Звучало это с таким воодушевлением, будто мы подоспели в самый последний момент. Продолжаем работать ловушками, отстреливая их с определённой периодичностью.

— Вышли вправо, Торос, — доложил Валера, когда мы стали переваливаться через горную вершину. — Как результат?

— Прямое. Спасибо за работу, — поблагодарил нас авианаводчик и передал под